— Притащить меня потом обратно, — зло и весело ухмыльнулся Алестар. — Интересно, что подумает вор, когда я обойдусь без Сердца? Кто там?

В дверь настойчиво стучали. Услышав разрешение, вплыл молодой жрец с каким-то длинным круглым тубусом в руках. Поклонился, торжественно протянув его на вытянутых руках, и провозгласил:

— Амо-на Тиаран посылает это вашему величеству. Получено час назад от нашего наемника на суше. Письмо для короля — лично…

От наемника на суше? Лилайн?! Джиад вскинулась, закусив губу, тут же постаралась скрыть волнение, но сердце сорвалось в бешеный галоп, пока нахмурившийся Алестар ломал сургучную печать. Куски сургуча опустились из нетерпеливых пальцев рыжего на кровать, Джиад выхватила их из-под носа уже потянувшегося Жи, сложила на ладони круглую печать с гербом Торвальда.

— Что за бред…

Алестар протянул ей лист тонкого пергамента, исписанный ничуть не расплывшимися чернилами. Взял тубус, встряхнул, поднял что-то небольшое. Джиад торопливо побежала взглядом по строчкам. Уж почерк Торвальда она бы узнала из тысячи — каждую завитушку!

«Моему дорогому родичу, повелителю морских глубин Алестару тир-на Акаланте пожелания всех благ от Торвальда, милостью богов короля Аусдранга. Дошло до меня, мой достопочтенный собрат, что некоторое время назад вы по недосмотру утратили некую драгоценную безделушку. Если она так дорога вашему сердцу, как меня уверили, то отчего бы нам не оказать друг другу взаимную услугу? Я также утратил некую вещь, которую хотел бы вернуть и о которой вам может рассказать известная нам обоим госпожа Джиад. Если вас интересует мое предложение, то жду вас, дорогой собрат, в двадцатый день этого месяца у известной нам всем скалы. Надеюсь, госпожа Джиад не откажется сопровождать вас и оказать содействие. В противном случае некая особа может об этом пожалеть. С глубоким уважением к вам, дорогой родич,

Торвальд Аусдранг»

— Что это значит? — недоуменно спросил Алестар. — Он пишет о Сердце? Сердце — у него, на суше? Но как? Кто мог совершить подобное святотатство? Отдать Сердце Моря — Аусдрангу!

— Что у вас в руке? — тихо спросила Джиад, складывая в уме ослепительно яркие и блестящие кусочки мозаики: похищенное Сердце Моря, перстень Аусдрангов, себя, Торвальда, Алестара и неизвестного вора.

Алестар протянул ей разжатую ладонь. Массивная пряжка в виде оскаленной волчьей головы — левого клыка не хватает, в глаза вставлены мелкие темно-зеленые камешки… Целую вечность назад она пришивала эту пряжку к плащу Лилайна, спрашивая, как можно было выдрать клок тонкой кожи с шерстяной подбивкой. Наемник отшучивался…

— Ты знаешь хозяина этой вещи, — слова Алестара звучали не вопросом, и Джиад молча кивнула.

— На что Аусдранг хочет обменять Сердце Моря? Двадцатый день… Но сегодня только семнадцатый! Почему так поздно?

— Наверное, он опасался, что письмо не попадет к вам вовремя, — бесцветно сказала Джиад. — Он хочет назад свой перстень. Тот, за которым я прыгала… Я забрала его…

— Но я не успею усмирить вулкан! — отчаянно простонал Алестар, отпихивая морду потянувшегося к нему Жи. — Через четыре дня будет слишком поздно!

Джиад молчала, думая, как сказать королю иреназе, что понятия не имеет, где перстень, назначенный ценой за Сердце Моря. Перстень, оставшийся в каблуке ее сапога, подобранного Лилайном. Лилайном, который теперь в руках Торвальда.

Отлежаться в постели Алестар не изволил, как ни умолял его Невис. Упрямо заявил, что его драгоценному хвосту все равно, где заживать, в постели или в зале Совета. Дела же отлагательства не позволяют. Невис, обреченно махнув рукой, сдался и только заставил рыжего выпить несколько крошечных кувшинчиков микстур. Потом заново обработал мазью рану и удалился, пообещав вернуться с новой порцией лекарств, которые готовил сам, не доверяя ученикам и помощникам.

— Может, вам и в самом деле отдохнуть? — осторожно поинтересовалась Джиад, устраиваясь на другом конце кровати, чтобы разговаривать лицом к лицу. — Лекари обычно плохого не посоветуют. А вам еще плыть к вулкану…

— Это — завтра, — отозвался Алестар, ожесточенно черкая острым стилом по навощенной дощечке. — До завтра мне точно полегчает. А сегодня… Джиад, где может оказаться перстень?

— Где угодно, — искренне ответила она. — Я отдала его Лилайну, но если Торвальд схватил моего… друга и не заполучил перстень, значит, Лилайн его спрятал. Если… если вообще вспомнил, где он остался.

— То есть перстень мог просто потеряться? — уточнил рыжий, и Джиад виновато кивнула.

— Зря я забрала его, — помолчав, сказала она. — Взятое не по праву приносит несчастье. А перстень Аусдрангов должен принадлежать Аусдрангам.

— Он слишком дорого тебе стоил, — холодно сказал Алестар, поднимая взгляд от дощечки. — И вернул я его тебе, а не этому… Перстень твой по праву, и разбирай я такое дело в суде, решил бы его в твою пользу. Что ж, значит, нам надо узнать, где он. Этот Лилайн… Он тебе очень дорог?

— Он спас мне жизнь, — спокойно ответила Джиад, чувствуя, как вступает на зыбучие пески, — вызвать в Алестаре ревность ей совершенно не хотелось. — Причем не раз. Сначала укрыл от Торвальда, потом дал убежище среди своих людей. Потом… он привез меня к морю, рискуя собой, когда я умирала от Зова.

— Значит, я ему обязан, — задумчиво подытожил Алестар и снова посмотрел на табличку. — Ничего не понимаю. Как могло Сердце попасть к этому сухопутному маару Торвальду? Кто из иреназе настолько безумен, чтобы отдать реликвию людям? И почему он зовет меня собратом? Какие мы родичи, Глубинные пусть ему приснятся?

— Это просто фигура речи, — пожала плечами Джиад. — Все короли суши зовут друг друга родственниками, когда хотят выразить уважение. Разве в море не так?

— Но мы-то и в самом деле родня, — усмехнулся Алестар. — Странный обычай. Назвать родным того, с кем нет общей крови? А если завтра судьба сделает вас врагами? Лицемерие во всем… Ладно, я понял. Нам нужно выменять Сердце и твоего друга на то, чего у нас нет. И вряд ли Торвальд позволит нам поговорить с этим наемником прежде, чем заключить сделку?

Джиад кивнула.

Алестар оттолкнулся от ложа рукой, а не хвостом, как обычно, бросив на постель беспорядочно исчерканную дощечку.

— Мне нужно встретиться с советниками, — сказал он, осторожно двинув хвостом и не удержавшись от болезненной гримасы. — Ты поплывешь со мной?

— Я… — Джиад запнулась. — Вы уверены, что мое присутствие будет уместно? Я человек…

— Ты моя избранная, — высокомерно сообщил король, надевая цепочку с фальшивым Сердцем, которую снимал на ночь. — И тринадцатая из старших каи-на Акаланте, если уж на то пошло. По воле моего отца, оспаривать которую я никому не позволю. У тебя столько же прав быть на Совете, как у любого из них. И… я прошу.